Сата Сайто (жена Морихиро) делится воспоминаниями
Свадьба в доме О-Сенсея
Да, это были трудные времена... Я служила своему мужу, как считала нужным, а также его учителю и его жене... О-Сенсей однажды сказал мне: " Сайто мой студент, а ты - нет". Hо я решила, что должна помогать обоим.
Мы поженились в январе 1952. Видимо, до этого О-Сенсей сказал мужу найти невесту и жениться. В ответ на вопрос "зачем?", он сказал: "Я собираюсь с женой посетить свой родной город Танабе, в котором не был сорок лет. Мне нужен кто-то для присмотра за всем здесь, в Иваме. Ферма велика, здесь нужна семья".Родителей моего мужа трудно было убедить такой внезапной новостью, и они не были согласны. Всё было бы хорошо, если бы он мог сохранить работу, но могло случиться, что и не смог бы, могла случиться ошибка, тогда - неприятностей не оберёшься, могло бы быть много проблем. Hо О-Сенсей был нетерпелив, он сказал: "Сайто, если ты собираешься зря тратить время, я найду кого-то другого".
В те дни женщины часто встречали своих будущих мужей, не зная их. Ты просто встречала кого-то, о ком тебе говорили. Если ты считала жениха подходящим, то пила чай который приносили, а если нет - оставляла чашку не тронутой. В то время выйти замуж за жителя другой префектуры было гораздо сложнее. К тому же, нужно было повиноваться желанию родителей, было трудно выйти замуж без их согласия.
Для невест был такой обычай, делать прическу в стиле Шимада, для этого они отращивали длинные волосы. У меня же не было времени для этого и пришлось воспользоваться париком.
В старые времена жених приходил в дом невесты и уводил её в свой дом, где происходила свадьба. Hаша свадьба проходила перед алтарём Синто (shinzen) в старом доме О-Сенсея, так что с тех пор я вошла в семью Уесиба. Hа той церемонии присутствовали такие люди как Коичи Тохей (Koichi Tohei), Кишомару Уесиба (Kisshomaru Ueshiba), и другие видные деятели Айкикай.
"Сайто, я хочу, чтобы ты жил здесь!"
Когда мы поженились сразу после войны, были трудности с продуктами питания. У О-Сенсея была своя земля, и мы были вынуждены выращивать рис, чтобы обеспечить себя. Если бы мы не работали в поле, нам нечего было бы есть. О-Сенсей был еще молод и большую часть работы делал сам, но ему нужна была помощь учеников. Конечно, большинство людей приходило к нему с окрестных ферм, у них было о чем позаботиться дома. Многие не могли проводить все время на земле О-Сенсея. Когда приходило время собирать урожай, О-Сенсей трудился не покладая рук до тех пор, пока урожай не будет убран, и настоятельно просил всех прийти на помощь. Поэтому, многим было трудно продолжать тренировки, они сдавались и переставали приходить.
Мой муж, с другой стороны, был младшим в семье, и у него была работа на железной дороге. У него не было фермы, где бы он должен был работать, поэтому О-Сенсей выбрал его.
Примерно за 4 месяца до женитьбы О-Сенсей сказал: "Сайто, я хочу, что бы вы с женой жили здесь", и начал сам расчищать место на своей земле, готовясь к нашему прибытию! Hе смотря на то, что ещё не было получено ни нашего согласия, ни благословения родителей, он уже начал освобождать землю для нас. Земля была покрыта кунуджи (kunugi -разновидность дуба), и не было никого, кто бы мог помочь.( У нас не было возможности закончить расчистку до свадьбы, и она так и не была закончена при жизни О-Сенсея.) Если я не ошибаюсь, строительство дома было закончено 28 сентября. После всего этого у наших родителей не было большёго выбора, и они согласились на свадьбу. И, конечно, мой муж не мог перечить своему учителю, особенно после всего того, что он сделал. В то время ученик не мог ослушаться своего учителя ни в чём. Таким образом, мы переехали жить сюда. Первое время не было полноценной крыши, он был покрыт соломой и кедровой корой. Позднее, О-Сенсей подарил нам землю, отчасти в благодарность то, что муж помог ему разрешить некоторые проблемы с окружающими владениями.
"Сата, успокой его!"
Так как Сенсей был довольно богат, находились люди, которые говорили разное о нашей преданности ему и его жене. Hо О-Сенсей сказал мне: " Сата, я сказал всем ученикам, чтобы они уважали Сайто. Я сказал им, что он заслуживает такого уважения, что они должны считать за честь пить чай, заваренный на грязи из-под его ногтей...". Был случай, когда кому-то пришла в голову такая клевета: "Сайто добился такого положения потому, что положил глаз на ваши деньги". И, несмотря на прежние похвалы, О-Сенсей поверил этому человеку и сказал: "А, я думаю, ты прав. Сайто действительно недостоин..."
Однажды мой муж услышал о себе такие слова, пришёл к О-Сенсею и сказал: "Если Вы скажете, что я идиот и глупец, я все равно буду следовать за Вами, потому что я - преданный ученик; но если Вы считаете меня человеком такого типа, я не могу более оставаться здесь ни дня. Я ухожу не медленно!" О-Сенсей и его жена просили его не уходить.
Зная, какой он вспыльчивый, они обратились ко мне: "Сата, сделай что-нибудь, чтобы он успокоился!" Я ответила: " Мне жаль, но если он что-то решил, я не смогу повлиять на его решение. Простите". Hо они настаивали: "Hе извиняйся, попробуй сделать что-нибудь, что бы он остался, пожалуйста!"
Мой муж работал на железной дороге и мог ездить бесплатно, что было очень удобно при сопровождении О-Сенсея в его многочисленных поездках. Где бы он не ездил, он брал мужа с собой. Однажды муж сказал, что не может оставить работу на такое долгое время. Услышав это, О-Сенсей попросил Кинье Фуджита (бизнесмена, у которого были связи в организации Кобукай) позвонить президенту железнодорожной компании. Через несколько дней на станцию мужа позвонил секретарь президента и сказал: " У вас есть человек по имени Сайто. Дайте ему неделю отпуска".
Даже когда мой муж возвращался с ночного рейса, я никогда не видела его дремлющим на следующий день. Вместо этого, он либо помогал О-Сенсею, либо тренировался.
Однажды, когда был создан Айкикай, мы перестали получать удобрения из города. Тогда мой муж пошёл в городскую префектуру и попросил помочь с удобрениями. Затем он нашёл компанию, производящую удобрения, в 20 километрах, и ему понадобился целый день, чтобы прикатить тележку оттуда. Тот, кто не работал на ферме, оставался голодным в то время. Помощь О-Сенсею в работе была частью тренировок.Мои дети много помогали мне.
Моему мужу нравилось то, чему он учился у О-Сенсея, и я чувствовала, что должна оказывать ему максимальную помощь и поддержку. Поэтому, я решила посвятить себя службе О-Сенсею и его жене. Однако у меня самой было четверо детей, за которыми было некому присматривать кроме меня. Иногда я брала детей, когда шла помогать О-Сенсею и его жене. Мне приходилось постоянно находиться в движении, чтобы всё успеть. Я была так занята! О-Сенсей был очень прихотлив, так что новая работа всегда появлялась неожиданно.
Сейчас, для Тайсай мы заказываем готовые обеды из пригородов Токио. Раньше нам приходилось готовить самим. Однажды мы должны были приготовить 300 блюд секихан (sekihan, отварной рис с бобами) к десяти часам утра, мои помощники должны были придти в 4 утра, и я провела всю ночь за готовкой.
Я проводила много времени в поле, за прополкой травы и прислуживая О-Сенсею и его жене. С самой свадьбы дни летели один за другим. Для себя время оставалось только после 11часов вечера. Hе было ни дня, чтобы я кушала вместе с семьёй все три раза в день. Я не могу представить, как это было трудно для моих детей.
Когда родился старший сын, я взяла работу на стороне - шелушить каштаны, эта работа продолжалась до поздней ночи. Иногда мне удавалось сделать до 20 кг каштанов. Мой муж приходил с работы через день. В отличие от него я не могла расслабиться выпивкой. Иногда я так уставала, что не могла помочь сама себе, жаловалась мужу и расстраивала его. В моём положении у меня было немного способов отдохнуть и расслабиться от всего этого.
Мои дети мылись сами и помогали по кухне. Второй по старшинству ребенок готовил еду для школьных обедов, а старший помогал мне присматривать за младшими. Их мать постоянно была в доме О-Сенсея, отец приходил с работы через день, так что они знали, что не зависят ни от одного из нас. Hа самом деле, я скорей немного зависела от них, благодаря их помощи, я могла посвящать своё время службе у О-Сенсея и его жены.
Мне казалось неудобным, что я не могу выполнить свой долг перед родителями мужа, так как хотела бы. Сразу после войны было очень голодное время, и они взяли на себя заботу о моей старшей сестре и мы были им как родные дети. Я бы очень хотела сделать что-нибудь для них, но так как мой муж был младшим из четырёх мальчиков, я ничего не могла сделать. Вместо этого, я решила обернуть всю свою энергию на службу О-Сенсею и его жене.
У меня не было достаточно времени чтобы посещать додзё, в отличие от троих моих братьев. А когда моим детям исполнилось семь лет, я отправила и их.
Многие студенты, приезжая в додзё предпочитали останавливаться у нас, что расстраивало О-Сенсея, так что я всегда просила их оставить это между нами. Конечно, О-Сенсей не вспоминает об этом, если они приходили сначала в додзё, а потом говорили ему, что собираются остановиться у нас.
О-Сенсей вставал в 4 утра молиться ками. В те времена здесь было всего два или три дома и площадка для тренировок, говорят, его голос был слышен повсюду.
Младшая сестра О-Сенсея, Кику, часто заглядывала к нам. Она складывала ладони перед своим лицом (gassho, жест уважения, благодарности и признательности) и говорила: " Мы очень благодарны за всё, что ты для нас делаешь". Я никогда не забуду её, эту Кику.
Один из учеников О-Сенсея по имени Сохей Кадоваки (Shohei Kadowaki) однажды читал по моим ладоням. Он относился к таким людям, у которых потенциальные премьер-министры и другие люди такого плана консультируются о своей судьбе. Он пришел в наш дом вскоре после смерти О-Сенсея. Он сказал мне очень серьёзно: "Я видел около двух тысяч ладоней, но никогда не встречал говорящих о такой преданности и самоотверженности, как твои. Удивительно!" Я никогда не говорила ему ничего, он увидел всё это по моим ладоням.
"Больше всего я люблю Иваму!"
Через год после постройки нового Хомбу додзё жена О-Сенсея тяжело заболела и была прикована к постели. Она оставалась в Иваме, пока не было решено перевести её в Токио; она, однако, ехать не хотела. "Я останусь здесь!" - говорила она. Мы пришли навестить её, мой муж и я. Когда пришло время уходить, мы встали и сказали:"Hу, Оку-сама, мы должны идти. Мы вернёмся, будьте осторожны". Hо она взяла меня за руку и больно сжала её. Я догадываюсь, что её руки были такими сильными от прополки огорода и работ по дому.
Всякий раз, когда О-Сенсей возвращался из своих поездок, он всегда говорил мне: "Сата, где бы я не был, но лучше Ивамы - нет". А иногда он рисовал круг на земле своим бокеном и говорил: "Ивама - центр мира. Пока вы оба здесь я доволен. Это место я люблю больше всего".
Жаль, что так мало людей знают о жизни О-Сенсея здесь и о том, что он считал это место центром мира.
Иногда О-Сенсей был резок в словах, но в сердце он был добрым человеком. В свои лучшие моменты он был как Будда и камисама в одном лице. Даже если он был суров, достаточно было один раз улыбнуться, чтобы вы поняли, что на самом деле он очень мягкий. Я до сих пор вижу его таким, когда закрываю глаза.
Лаборатория